Автор: Александр Тиховод

В апреле 1970 года саратовский «Сокол» осуществил приуроченную к 100-летию со дня рождения Ленина поездку в Нигерию. Это был пока что самый дальний зарубежный вояж футбольной команды нашего города.

О своем предстоящем участии в «африканской экспедиции» советских спортсменов (в Нигерию также отправились представители некоторых неигровых видов) футболисты «Сокола» узнали, находясь в Краснодарском крае на вторых предсезонных сборах. Первоначально планировалось делегировать туда команду высшей лиги — ленинградский «Зенит», но тот отказался. Вакансия была заполнена «Соколом», по видимости, с подачи старшего тренера Алексея Поликанова и его будущих коллег из Ленинграда.

Футбол тех широт представлял собой загадку: хотя, на рубеже 60-70-х годов в центральной Африке уже работали советские тренеры. В мире на уровне сборных он еще не котировался. Что касается сборной Нигерии, то на ее счету были успехи в отборочных турнирах Олимпиады-68 и чемпионата мира-70. Правда, в финал «Мундиаля» 1970 года в Мексике прошли марокканцы.

Игрокам «Сокола» сделали в Новороссийске прививки от желтой лихорадки и гепатита, затем наша команда отбыла в Москву, а оттуда на тетрамоторе Ил-18 пустилась в долгий перелет до Лагоса, с посадками в Киеве, Будапеште, Риме, Алжире и Бамако. Не обремененные ни одной конвертируемой купюрой футболисты во время почти всех промежуточных стоянок самолета могли себе скрасить маету ожидания в аэровокзале лишь созерцанием торговых павильонов. До Бамако пищу игрокам полагалось принимать только на борту авиалайнера.

Над Средиземным морем летели ночью. С вратарем Литовченко тогда произошел курьезный эпизод. Проснувшись, он посмотрел в иллюминатор, и… похолодел от ужаса: ему показалось, что лопасти винтов стоят. Кинулся к противоположному иллюминатору — та же картина. Прислушался — двигатели мерно гудели. И сообразил-таки, что попался на оптическом эффекте: «виной» всему был свет проблесковых огней самолета, ложившийся на поверхность лопасти определенным образом.

В Бамако — столице республики Мали, авиалайнер приземлился через двадцать восемь часов после отправления из Шереметьево. Здесь, в бунгало около аэропорта, наша делегация провела две ночи. Экипаж «Ила» отлучался в город, по предположению, ради покупки золотых изделий, в Мали весьма недорогих. Спортсменам не рекомендовалось удаляться от места постоя. Около аэропорта росли деревья манго, их плоды странники из «Сокола» рискнули попробовать (даром, что ли, прививки делали?). Нагретые на солнце, эти фрукты были малосъедобными.

Нигерийская столица Лагос встретила знойным дыханием саванны, принесенным северо-восточным ветром «харматтан». Со стороны Атлантики наползали густые облака, с удивительной периодичностью проливаясь обильным дождем. Пятьдесят градусов в тени при высокой влажности — обычная погода для побережья Гвинейского залива. Такой коктейль для европейцев непереносим: доходило до того, что некоторые крепкие саратовские мужики падали в обморок в раздевалке стадиона. Страна — еще недавно английская колония, переживала разруху. Лишь тремя месяцами ранее закончилась продолжавшаяся два с половиной года междоусобица, в которой войска федерального правительства, поддержанного Советским Союзом, заставили капитулировать восточно-нигерийских сепаратистов, провозгласивших создание так называемой республики Биафра. В столице на каждом шагу были невообразимые нищета и антисанитария. Сообщалось о многочисленных случаях похищения людей и о том, что на местных базарах попадаются торговцы человечьим мясом.

Саратовцев поселили в одноэтажной с внутренним двориком гостинице, своей непрезентабельностью напоминавшей барак. На полу и подоконниках номеров лежал слой красноватой пыли, нанесенной «харматтаном», по стенам проворно бегали маленькие ящерицы.

На расходы игрокам выдали по четыре с половиной нигерийских фунта — мизерные деньги. Литовченко хватило их на приобретение пары спортивных маек и двух катушек с магнитофонной пленкой фирмы Philips — на эту пленку по возвращении домой он записал песни «Битлов» и Валерия Ободзинского. После того как дензнаки иссякли, главной проблемой стала гнетущая жажда. Поначалу игроки, дабы выйти из положения, шли на грубое нарушение норм гигиены — поглощая сырую воду, которую предварительно охлаждали у кондиционера. Вопрос о питье полностью решился, когда ветераны команды вызнали необходимый пароль — «фифти сикс», пятьдесят шесть. Именно этот номер был на двери комнаты, где разместилось руководство — Поликанов, начальник команды Федор Гусев и работник саратовского обкома Анатолий Аникеев. Стоило, подойдя к стойке гостиничного бара, произнести «фифти сикс» и «сода вота», как клиента, словно по волшебству, одаривали бутылочками с живительной влагой — каким угодно их количеством. Разумеется, футболисты заказывали себе не только одну «содовую», но и кое-что из съестного. Бармен же, многозначительно улыбаясь, аккуратно суммировал все цифры на отдельном счете. Когда этот счет был выставлен руководителям «Сокола», тех едва не хватил кондратий.

Программа развлечений отсутствовала — не считая того, что по вечерам команду несколько раз вывозили за город на огромный пустынный пляж. Даже там, на берегу океана, ни малейший бриз не развеивал духоты. Несмотря на безветрие, на сушу, как всегда беспрерывно, одна за другой с клокотом надвигались громадные мутные волны. Футболисты, образуя цепочки из пяти-шести взявшихся за руки человек (иначе может унести в открытый океан), осторожно заходили в воду. Пока очередная волна не отбрасывала их назад, прокатывая людей несколько метров по мелкой острой гальке.

В Нигерии «Сокол» гостил в общей сложности дней десять-пятнадцать, проведя здесь за этот период лишь два матча. Планировалось, конечно, сыграть больше. Однако многие команды отказались составить саратовцам спарринг, желая приберечь силы для внутренних турнирных «разборок». Наша делегация понаблюдала за несколькими поединками тамошней лиги — их уровень был явно невысок.

Крупнейшим в стране являлся стадион в Ибадане, рассчитанный на двадцать пять тысяч зрителей. Тот, что в Лагосе, вмещал не более десяти тысяч болельщиков — публики колоритной, одетой в пестрые халаты и высокие головные уборы, неистово аккомпанирующей футболу дробными ударами в барабаны и бубны. Когда же на «кривую», с редкой жухлой травой, поляну лагосского стадиона вышел играть «Сокол» (ему в первом матче противостояла армейская команда, по отдельным данным — сборная вооруженных сил), весь этот звуковой прессинг стал особенно яростным — не в меньшей степени, чем сама игра нигерийцев против наших. Футболисты хозяев не скупились на жесткие приемы. Но «Сокол» выдержал бой: на мяч в ворота Анатолия Печерского ответил голом Владимир Ряховский. Итог — 1:1. В перерыве матча и после игры гости, дабы предотвратить тепловые удары, прикладывали к телу кубики льда, доставленного из советского посольства.

Во второй встрече, где соперником «Сокола» выступила сборная Лагоса (по другим сведениям — национальная сборная Нигерии), хозяева вовсе вели себя вызывающе. Казалось, они поставили себе задачу не просто победить посланцев дружественной им страны Советов, а безжалостно растоптать их. Арбитр нигериец соотечественникам мирволил, не пропуская ни единого фола гостей. Хотя матч начался в пять вечера, когда солнце сохраняло всю испепеляющую силу, саратовцы выдерживали темп. Если соперник брал вычурностью техники, доставая ногой мяч буквально из-за уха, то наши раскладывали пасьянсы интересных комбинаций. Завершая одну из атак, Вячеслав Пашовкин отправил мяч в сетку африканцев, но судья нашел повод не засчитать гол. Повторяя свой рейд, Пашовкин вновь прорвался к воротам, и, когда, собираясь пробить по ним, занес ногу, был свален подкатом сзади. Россиянин вскочил и замахнулся на обидчика. Нигериец немедленно плюнул ему в лицо (расист!). Тут чаша терпения переполнилась: вспыхнула рукопашная — стенка на стенку. В этот миг, чтобы помочь своим футболистам, десятки зрителей высыпали на поле. Их бросились унимать люди в хаки, с автоматами.

Пока растаскивали в стороны дерущихся игроков, а толпу болельщиков оттесняли обратно на трибуны, в головах руководителей «Сокола» созрел собственный план умиротворения. Дождавшись пока обстановка не разрядится, они преподнесли нигерийской команде саратовский калач на скатерти (вопреки русскому обычаю делать такие подношения гостям, а не хозяевам) и красивый кубок. Сия церемония в присутствии обеих команд-соперниц длилась довольно долго. Во время нее участник этого матча Литовченко пуще других изнывал в своем черном, просоленном от пота, насквозь промокшем свитере. Затем рефери просигнализировал об окончании первого тайма. А после перерыва «неблагодарные» африканцы забили «Литве» два безответных гола, причем один из них — с надуманного судьей пенальти.