28 октября должен был стать для меня обычным праздником… Я, как обычно перед дерби, был немного взволнован, и поэтому долго не мог заснуть. В семь часов я уже был на ногах, думая о своей тифозерии, о кореографии, которую мы приготовили с таким трудом, о наших врагах, о самом матче. Я выглянул в окно и подумал: «Какой все-таки плохой день!» Быстро приняв душ и кое-как позавтракав, я накинул розу на шею и отправился на встречу к друзьям, чтобы потом вместе пойти на стадион. По радио уже сообщали о многочисленных стычках между лациали и романистами, произошедшими в разных частях города. Поболтав немного, ожидая тех, кто припоздал, мы отправились на нашу Курву Норд. По дороге мы видели многих людей, встревоженных происходящим вокруг, которые не могли дождаться конца матча. Непривычная для дерби атмосфера…

Мы уже начали заносить материалы для кореографии. Обыск при входе на стадион был очень поспешным. Курва Сюд вывесила растяжку о Ре Чеккони, над которым так любила поиздеваться. Лациали в долгу не остались: «Прости свин, что я обозвал тебя романистом». Курва Норд еще почти пустая, в то время как Сюд – почти заполнена. Мы сидели и разговаривали, когда что-то выстрелило и все вокруг покрылось дымом. Легкий испуг постепенно перешел в уверенность, что произошло что-то действительно ужасное. Ракета попала в одного из зрителей в каких-то двадцати метрах от нас, красный свет от которой слепил нам глаза. Кто-то пытается помочь раненому, но для него уже ничего нельзя сделать. Все люди вокруг в ужасе. Некоторые убегают, пронзительно крича, некоторые рыдают, некоторые рвутся отомстить… Моей первой мыслью было убежать, спустившись по лестнице, которая вела на площадку перед Курвой Норд. Я вижу, как люди убегают через широко открытые ворота, нигде нет полиции, нет никакого контроля. На ступеньке сидит девушка лет восемнадцати и плачет. Ее поранило в руку. Я отдаю ей свою розу, чтобы ею как-то остановить кровь.

Примерно в этот момент на Курву Норд летит еще одна ракета и там взрывается. Я провожаю девушку к скорой помощи, при этом, спрашивая себя, что же делать дальше. Я в панике. Черт его знает, где сейчас мои друзья. Я пытаюсь мыслить настолько разумно, насколько мне позволяет адреналин, бушующий в крови. Вокруг меня множество людей, среди которых есть отцы семейства с детьми, парни, девушки, которые пытаются убедить последовать за ними в атаку на Курву Сюд, чтобы добиться справедливости. Чувство мести охватывает всех. Я возвращаюсь на Курву, чтобы вооружиться куском лавки, оторванной с корнем. Вижу, что и другие последовали моему примеру. Всех охватила ярость. Я возвращаюсь на площадь, где находиться приблизительно три с половиной тысячи человек, вооруженных тем, что нашлось под рукой, и готовых к мести. Тем временем по радио объявляют о смерти Винченцо Папарелли. С Курвы Сюд звучат жуткие слова: “На одного меньше!.. Нас намного больше…”

В этот момент никто уже не может сдержать свою ярость и начинается первая атака на Сюд. Впереди меня мужчина лет сорока пяти размахивает палкой. Я следую за ним, всего нас человек двести пятьдесят. В этот момент я больше ни о чем не думал, кроме как о мести этим подлым убийцам. Мы добрались только до Трибуны Тевере, дальше нас не пустила полиция. Мы стремились во что бы ни стало прорваться через этот блок. Впервые в свои восемнадцать лет я делал что-то с такой массой людей, и я хотел этого всей своей душой. Все хотели, кто там был. И они не были футбольными хулиганами, нет, оны были нормальными людьми. Крики, выстрелы, сирена, вонь от слезоточивого газа… как будто сцена из Апокалипсиса, которую я никогда не смогу забыть.

Через несколько минут мы были вынуждены снова отступить на Курву Норд. Ворота все еще открыты, выходят и заходят, все кому не лень. Между воротами и трибуной группками стоят люди…кто-то спрашивает: на насилие отвечать насилием или же лучше всем уйти? Что делать, столкнувшись с таким ужасом? Мы вышли из Курвы и пошли разбивать автомобили, те, на которых была наклеена волчица. Хотели приблизиться к Курве Сюд, но полиция нас не пустила. Мы поняли, что мести не будет. Мы возвращаемся на Курву Норд с убеждением: “Этот матч не нужно играть….нельзя играть!!!”

Перевела Яна Дашковская.

http://sslazio-guardia.com